О шаманах говорят разное: большинство людей их боится, многие считают шарлатанами, ученые пытаются измерить их энергетическое поле различными (и вполне научными) методами. Традиционная медицина, в свою очередь, заимствует приемы шаманских практик для работы в области психиатрии.
СЕГОДНЯШНИЕ шаманы живут и в городах, носят обычную одежду. Только, в отличие от нас, они не растеряли свою связь с природой. Можно доверять или не доверять шаману, но странное дело - советы, которые дает читателям «АиФ на Енисее» белый шаман из Хакасии Татьяна КОБЕЖИКОВА, лишены напускного мистицизма. Если абстрагироваться от того, что перед нами - шаман, получатся очень простые, но, к сожалению, многими из нас давно позабытые истины.
Запретная тема
ЕЕ ПРИГЛАШАЮТ вызывать дождь и лечить людей. В ее фотоальбоме - Кама Гинкас и Борис Гребенщиков, другие легко узнаваемые лица. Татьяна Кобежикова родилась в семье сельских учителей. Шаманизм был запретной темой, «опиумом для народа».
За такой «опиум» расстреляли в годы репрессий деда Татьяны Кобежиковой. Он не был шаманом, но народных целителей, врачевавших травами, костоправивших без институтских дипломов, вырезали за «шарлатанство». О том, что в семье родился шаман, учителя Кобежиковы поняли сразу. Просвещение просвещением, но есть еще корни - знание и память, которые передаются из поколения в поколение. Но какие могли быть шаманы в советское время? Родись Татьяна в наши дни, ее, возможно, назвали бы ребенком с необычными, экстрасенсорными способностями. Тогда же подавить ее природу, спрятать ее от самой себя означало спасти девочку от неприятностей. Природа все же взяла свое.
- Татьяна Васильевна, шаманами рождаются или становятся?
- Скорее всего, все-таки рождаются, а потом, с годами, только набирают силу. Моя бабушка была шаманом. Другие обстоятельства тоже указывали на то, что родился новый шаман: и лишняя косточка у меня имелась, и родилась я в пути. Родители долгое время от меня это скрывали. Не рассказывали мне о духах, считали, что мне эти знания - только во вред. Но я и росла-то не так, как все. Еще совсем ребенком уходила одна в горы. Бродила без страха по тайге. Вставала ни свет ни заря, до того как выгонят коров. Так рано сбегала из дома, чтобы порыбачить на речке: если кто увидит, что ухожу, могут запретить. Оставалась на берегу целые сутки. Ничего не боялась. В детстве легко могла предсказать перемены в погоде, знала, когда кто умрет. Все это пугало моих родителей. Они не хотели, чтобы это во мне прорастало.
